impr(quotes): add Russian quotes (@NeraShi) (monkeytypegame#7152)

### Description

Some quotes from my favourite literature.

### Translations
id_1151: Almost five years! There were probably moments today when the
living Daisy did not quite match the Daisy of his dreams - and it was
not her fault, but the immense life force of the image he had created.
This image was better than her, better than anything in the world. He
shaped it with the genuine passion of an artist, constantly adding
details, decorating every bright feather that came into his hand. No
tangible, real charm can compare to what a person can accumulate in the
depths of their imagination.
id_1152: Gatsby believed in the green light, the gleam of an incredible
future happiness that recedes each year. Even if it eluded him today,
tomorrow we will run faster, reach further... And one fine morning... So
we try to swim forward, struggling against the current, and it keeps
pushing our little boats back into the past.
id_1153: They say emotional wounds heal - a thoughtless analogy to
bodily injuries, but in life it is not so. Such a wound may shrink,
partially close, but it is always an open wound, even if no larger than
a pinprick. The trace of suffered pain can perhaps be compared to the
loss of a finger or sight in one eye. You come to terms with the injury,
remembering it maybe only once a year - but when it suddenly comes to
mind, there is no help for it.
id_1154: Youth is like a plate piled high with sweets. Sentimental
people claim they would like to return to the simple, pure state in
which they existed before tasting the sweets. This is incorrect. They
would like to experience those pleasurable sensations again.
id_1155: Self-sacrifice, like a high elective office or inherited power,
for some people at some times is a luxury, yet it brings not guarantee
but responsibility, not calm but desperate risk. By its own inertia, it
can push one to ruin — an emotional wave causes it, and the person is
left alone forever on a bare rock of hopelessness.
id_1156: There is so much within me that I want to express. But it is
all so immense. I cannot find the words, I cannot convey what is inside.
Sometimes it feels as if the whole world, all of life, everything in
existence resides within me and demands: be our voice. I feel, oh, I
don’t know how to explain... I feel its vastness, and when I begin to
speak, it comes out as childish babble. How difficult it is to convey
feeling, sensation in words, on paper or aloud, so that the reader or
listener feels the same as you. It is a great task.
id_1157: Facing life in all its forms, whirling in its changing vortex,
Martin learned one rule: when playing an unfamiliar game, give the first
move to another. This rule saved him thousands of times, honing his
observation. He knew how to scrutinize the unknown and wait until a
weakness or vulnerable point revealed itself. Just as in a boxing match,
you test the opponent to find a weakness. And once found, - long
experience taught him - use it fully.
id_1158: Wherever he went, he was liked by everyone, because whether in
work or in play, he remained true to himself, always ready and able to
fight for his rights and demand respect. But he never put down roots.
Those around him were pleased, but he himself was never fully content.
There was no peace in him; he was constantly drawn and beckoned,
wandering through life, not knowing what he sought or where the call
came from, until he discovered books, creativity, and love.
id_1159: The dream of love was more important to him than the dream of
knowledge. The world seemed wondrous not because it consisted of
molecules and atoms obeying some mysterious laws - it seemed wondrous
because Ruth lived in it. She was a miracle, one that had never appeared
to him even in dreams.
id_1160: In the mouths of these people, the books he had read came
alive. They spoke passionately, fervently. Thought burned them, as
alcohol or anger might burn others. Philosophy was no longer dry printed
lines from legendary demigods like Kant or Spencer. Philosophy had come
alive, embodied in these two, filled with boiling crimson blood,
transforming their faces.

### Checks

- [x] Adding quotes?
- [x] Make sure to include translations for the quotes in the
description (or another comment) so we can verify their content.
- [x] Check if any open issues are related to this PR; if so, be sure to
tag them below.
- [x] Make sure the PR title follows the Conventional Commits standard.
(https://www.conventionalcommits.org for more info)
- [x] Make sure to include your GitHub username prefixed with @ inside
parentheses at the end of the PR title.

Author: NeraShi

frontend/static/quotes/russian.json

@@ -6576,6 +6576,66 @@
       "source": "А. С. Пушкин - Полтава",
       "text": "Тиха украинская ночь. Прозрачно небо. Звезды блещут. Своей дремоты превозмочь не хочет воздух. Чуть трепещут сребристых тополей листы. Но мрачны странные мечты в душе Мазепы: звезды ночи, как обвинительные очи, за ним насмешливо глядят. И тополи, стеснившись в ряд, качая тихо головою, как судьи, шепчут меж собою. И летней, теплой ночи тьма душна как черная тюрьма.",
       "length": 366
+    },
+    {
+      "id": 1151,
+      "source": "Ф. Скотт Фицджеральд - Великий Гэтсби",
+      "text": "Почти пять лет! Были, вероятно, сегодня минуты, когда живая Дэйзи в чем-то не дотянула до Дэйзи его мечтаний, - и дело тут было не в ней, а в огромной жизненной силе созданного им образа. Этот образ был лучшее ее, лучше всего на свете. Он творил его с подлинной страстью художника, все время что-то к нему прибавляя, украшая его каждым ярким перышком, попадавшимся под руку. Никакая ощутимая, реальная прелесть не может сравниться с тем, что способен накопить человек в глубинах своей фантазии.",
+      "length": 494
+    },
+    {
+      "id": 1152,
+      "source": "Ф. Скотт Фицджеральд - Великий Гэтсби",
+      "text": "Гэтсби верил в зеленый огонек, свет неимоверного будущего счастья, которое отодвигается с каждым годом. Пусть оно ускользнуло сегодня, не беда — завтра мы побежим еще быстрее, еще дальше станем протягивать руки… И в одно прекрасное утро… Так мы и пытаемся плыть вперед, борясь с течением, а оно все сносит и сносит наши суденышки обратно в прошлое.",
+      "length": 348
+    },
+    {
+      "id": 1153,
+      "source": "Ф. Скотт Фицджеральд - Великий Гэтсби",
+      "text": "Говорят, душевные раны рубцуются - бездумная аналогия с повреждениями телесными, в жизни так не бывает. Такая рана может уменьшиться, затянуться частично, но это всегда открытая рана, пусть и не больше булавочного укола. След испытанного страдания скорей можно сравнить с потерей пальца или зрения в одном глазу. С увечьем сживаешься, о нём вспоминаешь, быть может, только раз в году, - но когда вдруг вспомнишь, помочь всё равно нельзя.",
+      "length": 437
+    },
+    {
+      "id": 1154,
+      "source": "Ф. Скотт Фицджеральд - Великий Гэтсби",
+      "text": "Молодость - как тарелка, горой полная сластей. Люди сентиментальные уверяют, что хотели бы вернуться в то простое чистое состояние, в котором пребывали до того, как съели сласти. Это неверно. Они хотели бы снова испытать приятные вкусовые ощущения.",
+      "length": 248
+    },
+    {
+      "id": 1155,
+      "source": "Ф. Скотт Фицджеральд - Великий Гэтсби",
+      "text": "Самопожертвование, как высокая выборная должность, как унаследованная власть, для каких-то людей, в какие-то моменты - роскошь, но влечет оно за собой не гарантию, а ответственность, не спокойствие, а отчаянный риск. Собственной инерцией оно может толкнуть к гибели, - спадет эмоциональная волна, породившая его, и человек навсегда останется один на голой скале безнадежности.",
+      "length": 376
+    },
+    {
+      "id": 1156,
+      "source": "Джек Лондон - Мартин Иден",
+      "text": "Во мне столько всего, о чем я хочу сказать. Но все это так огромно. Я не нахожу слов, не могу выразить, что там внутри. Иногда мне кажется, весь мир, вся жизнь, все на свете поселилось во мне и требует: будь нашим голосом. Я чувствую, ох, не знаю, как объяснить… Я чувствую, как это огромно а начинаю говорить, выходит детский лепет. До чего трудная задача – передать чувство, ощущение такими словами, на бумаге или вслух, чтобы тот, кто читает или слушает, почувствовал или ощутил то же, что и ты. Это великая задача.",
+      "length": 518
+    },
+    {
+      "id": 1157,
+      "source": "Джек Лондон - Мартин Иден",
+      "text": "Сталкиваясь с жизнью, в самых разных ее обличьях, кружась в изменчивом ее водовороте, Мартин усвоил одно правило: когда играешь в незнакомую игру, первый ход предоставь другому. Правило это выручало его тысячи раз, да в придачу отточило его наблюдательность. Он умел приглядываться к тому, что незнакомо, и дождаться, когда обнаружится, в чем тут слабость, где уязвимое место. Все равно как в кулачном бою пробными ударами пытаться обнаружить слабину противника. И обнаружив ее, – этому его научил долгий опыт – использовать ее, использовать вовсю.",
+      "length": 548
+    },
+    {
+      "id": 1158,
+      "source": "Джек Лондон - Мартин Иден",
+      "text": "Он приходился ко двору везде, куда бы ни попал, всегда и везде оказывался общим любимцем, потому что в работе ли, в игре ли он оставался верен себе, всегда был готов и умел воевать за свои права и требовать уважения. Но нигде он не пустил корней. Им всюду были довольны те, кто рядом, но сам он вполне доволен не бывал. Не было в нём покоя, вечно что-то звало и манило его, и он скитался по жизни, сам не зная, чего ищет и откуда зов, пока не обрёл книги, творчество и любовь.",
+      "length": 476
+    },
+    {
+      "id": 1159,
+      "source": "Джек Лондон - Мартин Иден",
+      "text": "Мечта о любви была для него важнее мечты о знании. Мир казался удивительным вовсе не потому, что состоял из молекул и атомов, подчинявшихся действию каких-то таинственных законов, – мир казался удивительным потому, что в нем жила Руфь. Она была чудом, какое никогда раньше не являлось ему даже в мечтах.",
+      "length": 303
+    },
+    {
+      "id": 1160,
+      "source": "Джек Лондон - Мартин Иден",
+      "text": "В устах этих людей ожили книги, которыми он зачитывался. Они говорили страстно, увлечённо. Мысль горячила, их, как других горячат алкоголь или гнев. Философия перестала быть сухими печатными строчками из книг легендарных полубогов вроде Канта и Спенсера. Философия ожила, воплотилась вот в этих двоих, наполнилась кипучей алой кровью, преобразила их лица.",
+      "length": 355
     }
   ]
 }